У моего отца (76 лет) в 2008 году обнаружилась онкология простаты II стадии, метастазов нет. До этого отец (1935 г. рождения) числился здоровым, ежегодно успешно проходил подробные медосмотры для допуска к работе. После диагностирования рака простаты II степени были назначены гормональные препараты, применяемые синхронно: флутамид (250 мг, таблетки) и золадекс (уколы). После стандартного курса этих лекарств ПСА снижается с 10 до 0.5. Такие курсы с положенными перерывами отец проводит уже третий год. Инфарктов и инсультов не имел, давление имеет тенденцию повышаться. Операция по полному удалению железы не показана из-за возраста, врачи опасаются последующего несращения мочеиспускательного канала, ссылаются на большую нагрузку анестезии, предостерегают от возможных тромбов. Остается облучение (поначалу мы настроились на брахитерапию, собрали для этого все анализы, отца брали на брахитерапиюпо всем параметрам, кроме ключевого - размер простаты вдвое больше допустимого для этой процедуры). Остается облучение. Онкодиспансер отговаривает от облучения, у них есть норматив: после 70 лет облучение не назначают, т.к. это тяжелая процедура. Отцу 76 лет, до постановки онкодиагноза он был вполне крепким. В качестве же лечения предложено продолжать курс за курсом прием флуцинома для поддержания ПСА в норме. Все бы ничего, но на вопрос о самочувствии отец жалуется на то, что, как он выражается, “жизненные силы” его уменьшаются, он действительно все хуже и медленнее ходит, перемещается теперь только с тростью , согнувшись, хотя болей нет, походка становится все менее уверенной, лишний раз старается из дома не выходить, хотя очень старается не бросить работу, продолжать работать во что бы то ни стало. Работа сидячая, так что главная проблема – это добраться до работы, что становится делать все труднее. Объяснение медленного, но верного ухудшения самочувствия нам было дано лечащим врачом: причиной является долгий прием тяжелых гормональных препаратов. Интуитивно понятно, что время идет, метастазов пока нет, это благоприятный результат гормонального лечения, но мы никак пока не используем этот шанс для радикального лечения, непосредственного уничтожения онкоклеток. Сознавая всю тяжесть последствий лечения методом облучения, склоняемся к тому, чтобы, когда очередь подойдет, все-таки, решиться на лучевую терапию в онкодиспансере. Мы с отцом проявили инициативу, и в очередь на облучение отца все-таки поставили. Пациент склонен рискнуть и пойти на радикальное лечение, пока не возникли метастазы. У меня, конечно же, остается вопрос, не наломаем ли мы дров, не погубим ли отца своим энтузиазмом в плане облучения? Наверное, возрастные ограничения не случайны? В то же время, ужасает мысль, что мы упускаем хоть сколько-то реальный шанс хотя бы частично избавиться от онкоклеток, и обрекаем отца на медленное необратимое ухудшение здоровья от бессрочного приема сильных гормональных препаратов. Если совсем коротко: энтузиазм лечиться облучением есть, несмотря на возраст, но побаиваемся наломать дров.